Была. Была Украина у меня и у таких, как я, всегда. Я, дитя еврейско-цыганско-литовско-украинское, всегда позиционировала себя украинкой. И я знала, что живу в Украине, которая, в силу каких-то недоразумений, СЕЙЧАС подчиняется другому государству. Знаете, как это - терпеть российское хамство на территории СВОЕЙ страны? - а меня учили терпеть. Когда сибирская тётка кричала на площади моего села: - Да мы всю вашу сраную Украину кормим! - и гребла с прилавков сало,
мужики усмехались и говорили: - Та корміть, корміть. Бери сало. Завтра картопельку підвезу. А шо ж ти у себе не виростила? У тебе ж огород наче є, га? Отак ви нас і кормите. Та корміть, корміть. Тихше, бабоньки, нехай, вона ж нас усих годує...
Когда я просила дядька Миколу по кличке Вуйко спеть мне песню "Повіяв вітер степовий" - он с опаской оглядывался и говорил: - Чи ти дурна, чи ти п"яна таке казати... А я такої пісні взагалі не знаю, я вже за свої пісні відсидів, більше не хочу.
Когда мой брат на втором году службы дал молодому в морду за "хохлы проклятые, бандеровцы!" - светил штрафбат. И не потому что дед дал в морду, дело привычное. А потому что: - Как? В нашей, образцово-показательной части и вдруг национальный вопрос? И не тому, кто про хохлов кричал, а брату, бившему и приговаривавшему: - А ти ж в Україні зараз, хлопчик. А вчись поважати інші народи, пацан.
Брат в Украине служил.
Мама и папа тогда долго вели переговоры. Комиссарство согласилось на пополнение красного уголка третью нашей библиотеки и исключением брата из комсомола, с правом дальнейшего восстановления, когда раскается и пр. Папа усмехался и брата хлопал по плечу. Брат мне говорил: - Та манав я їхній комсомол. Пробач, сестра, за такі слова.
Когда мою семью морили голодом, и мама моя и её сёстры пухли, а бабушка сочиняла рецепты маторжеників із полови, кори дерев і жменьки муки - все знали - ЗА ЧТО. За то, что украинцы.
Когда при мне происходило калькирование языка, а мама, филолог, только головой качала и требовала чистого украинского. И чистого русского, кстати...
И - учили терпеть. До поры. А также - понимать и уважать. Понимать болезненность некоторых вопросов и уважать эту боль.
Я понимаю евреев. И никогда не стану делать провокации на темы Холокоста. Не стану я провоцировать армян, подначивая их некоторыми событиями столетней давности. Я - и такие как я. Я знаю, как досталась нам НАША Украина - но я умею уважать и другие народы. Все - кроме тех, которые и сами не умеют уважать. Не будем тыкать пальцами.
А ваша маленькая провокация - это просто неуважение. Звиняйте.
no subject
Date: 2012-07-18 09:44 am (UTC)Была Украина у меня и у таких, как я, всегда.
Я, дитя еврейско-цыганско-литовско-украинское, всегда позиционировала себя украинкой. И я знала, что живу в Украине, которая, в силу каких-то недоразумений, СЕЙЧАС подчиняется другому государству.
Знаете, как это - терпеть российское хамство на территории СВОЕЙ страны? - а меня учили терпеть.
Когда сибирская тётка кричала на площади моего села:
- Да мы всю вашу сраную Украину кормим! - и гребла с прилавков сало,
мужики усмехались и говорили:
- Та корміть, корміть. Бери сало. Завтра картопельку підвезу. А шо ж ти у себе не виростила? У тебе ж огород наче є, га? Отак ви нас і кормите. Та корміть, корміть. Тихше, бабоньки, нехай, вона ж нас усих годує...
Когда я просила дядька Миколу по кличке Вуйко спеть мне песню "Повіяв вітер степовий" - он с опаской оглядывался и говорил:
- Чи ти дурна, чи ти п"яна таке казати... А я такої пісні взагалі не знаю, я вже за свої пісні відсидів, більше не хочу.
Когда мой брат на втором году службы дал молодому в морду за "хохлы проклятые, бандеровцы!" - светил штрафбат. И не потому что дед дал в морду, дело привычное. А потому что:
- Как? В нашей, образцово-показательной части и вдруг национальный вопрос?
И не тому, кто про хохлов кричал, а брату, бившему и приговаривавшему:
- А ти ж в Україні зараз, хлопчик. А вчись поважати інші народи, пацан.
Брат в Украине служил.
Мама и папа тогда долго вели переговоры. Комиссарство согласилось на пополнение красного уголка третью нашей библиотеки и исключением брата из комсомола, с правом дальнейшего восстановления, когда раскается и пр.
Папа усмехался и брата хлопал по плечу. Брат мне говорил:
- Та манав я їхній комсомол. Пробач, сестра, за такі слова.
Когда мою семью морили голодом, и мама моя и её сёстры пухли, а бабушка сочиняла рецепты маторжеників із полови, кори дерев і жменьки муки - все знали - ЗА ЧТО.
За то, что украинцы.
Когда при мне происходило калькирование языка, а мама, филолог, только головой качала и требовала чистого украинского. И чистого русского, кстати...
И - учили терпеть. До поры.
А также - понимать и уважать. Понимать болезненность некоторых вопросов и уважать эту боль.
Я понимаю евреев. И никогда не стану делать провокации на темы Холокоста.
Не стану я провоцировать армян, подначивая их некоторыми событиями столетней давности.
Я - и такие как я.
Я знаю, как досталась нам НАША Украина - но я умею уважать и другие народы. Все - кроме тех, которые и сами не умеют уважать. Не будем тыкать пальцами.
А ваша маленькая провокация - это просто неуважение.
Звиняйте.