ledi_diana

Воевать было не с кем.
Жизнь становилась скучной и неправильной. Вечером я поймала в коридоре Таню. Таня сделала вид, что меня не видит и вообще выглядела подозрительно загадочной.
- Куда идёшь? - спросила я.
- Я просто иду. - испуганно сказала Таня.
- А что в кармане? - спросила я.
- Там записка. Это Света попросила и сказала тебе не говорить. - сказала Таня. - Только ты не ругай, командир. А хочешь, я съем записку?
- Кому записка? - спросила я.
- Серёже. - сказала Таня. - Света хочет с ним дружить.

Это было предательством.
Мало того, что они нарушили нашу договорённость - никаких записок, никаких глупостей, а только война.
Мало того, что они портили моего лучшего разведчика и заставляли его нарушать приказы командира.
Так этот Серёжа ещё был на два года младше этой Светы.
Позор.
И я решительно пошла в палату. Таня испуганно топала следом.

Идти надо было мимо сестринского поста. Я шагала, заложив руки за спину и угрюмо глядя в пол, поэтому не обратила внимания на медсестру Наташу, сидевшую за столом.
- Ой, новый мальчик. - прошептала Таня.
- Так! Стой, раз-два! - гаркнула медсестра Наташа. - Командир, завтра подъём на час раньше. Будешь помогать мне раскладывать лекарства.

И я потрясённо остановилась.
Раскладывать лекарство - это было такой привилегией, что даже страшно было думать о таком счастье.

Раскладывать лекарство вместе с медсестрой Наташей разрешалось только самым старшим. Самым таким, которым Наташа доверяла. Никогда раньше я не раскладывала лекарства, но всегда мечтала.
Раскладывать лекарства в ящички с фамилиями - это только так называлось. на самом деле обязанности были шире.Сначала раскладывать лекарство по Наташиному приказу. Потом носить градусники. Потом их собирать и записывать температуру.
А потом самое главное - нужно было стоять рядом с Наташей перед очередью детей и каждому выдавать пакетик с лекарствами. И следить, чтобы все лекарства тут же были выпиты.
Это было важным и очень почётным делом. Это было - почти как врач.

- Чего вылупилась? Не поняла? - спросила Наташа.
- Поняла! - радостно кивнула я.

Неприятности были забыты. Я влетела в палату и начала укладываться спать. Таня тихонько вошла вослед за мной и подошла к Свете. Они начали шушукаться.
- Командир... - позвала меня Таня. - Ты видела ново...
- Так! Не мешайте мне! Ничего не хочу слышать. У меня завтра тяжёлый день.

"Тяжёлый день" - так говорила мама. Мне очень нравилась эта фраза. Она была такой же важной и взрослой, как я теперь.
Теперь я буду завтра раскладывать лекарства, а может, и послезавтра. И потом всё время, пока я в этом отделении.

Таня подошла к выключателю, подтянув за собой табурет. Встала на табурет и выключила свет.
- Сдурела, да? - крикнули девочки.
- Тихо. У командира завтра тяжёлый день. - сказала Таня.
И вся команда замолчала.

Я стояла перед очередью детей и командовала лекарствами. Я брала пакетик с фамилией, разворачивала пакетик, только недавно завёрнутый моими руками, всыпала таблетки в рот и тут же протягивала мензурку с водой.
- Выпил! - говорила я.
Наташа ставила галочку в списке.
- Следующий! - крикнула я.
Ко мне подошёл незнакомый мальчик.
- О, а ты кто? - спросила я.
- Тю. Это новенький. Ты чем вчера смотрела? - крикнула грубая Наташа. - Совсем в своих войнах ослепла?

Новенький посмотрел на меня. Потом наклонился над ящиком с пакетиками в ячейках. Выбрал пакетик со своей фамилией, развернул его, высыпал таблетки в рот, повернулся и пошёл по коридору.
- А запить? - растерянно спросила я.
- А я не запиваю. Не люблю. - повернулся он ко мне и улыбнулся.
- Так... Это наглость. Больше так не делай. - растерянно сказала вослед ему Наташа. - В смысле не бери сам таблетки.
- Ладно. А только я умею читать. - повернулся он к Наташе и улыбнулся.
И пошёл дальше по коридору, рассматривая плакаты о борьбе с дизентерией и педикулёзом.
- Все вы умеете... - проворчала Наташа.
Она выглядела растерянной.
- Так, чего вылупилась? Давай корми дальше! - закричала она мне.

- Таня, есть задание. - сказала я, вернувшись в палату.
- Есть, командир! - обрадовалась Таня.
- надо узнать, что за мальчик и когда это он успел появиться.
- А, Саня? - спросила Таня и улыбнулась. - Так вчера же. Я тебе говорила, а ты сказала тяжёлый день. Это Саня, он хороший. У него сердце. Только он не жилец.
- Как это? - опешила я.
- Ну так. Как я, когда у меня приступ. Так тётка из Скорой помощи говорила. - спокойно объяснила Таня.
- А про этого кто сказал? - спросила я.
- Так Наташа ж и сказала. - удивилась Таня. - Она и про меня такое всегда говорит.
- Тю. Нашла кому верить. - засмеялась я. - Ты что, Наташу не знаешь?
- Ага. - кивнула Таня и тут же загадочно прошептала: - Командир, только слушай, что я заметила. У него на руке ОЖОГ!
- Ну и что? - пожала плечами Света, прислушиваясь к нашему разговору.
Я посмотрела на свой отряд. Все сидели с таким видом, как будто только что узнали про первого космонавта в космосе. Мне мама рассказывала, какие были люди, когда узнали про первого космонавта. Такие - как будто они что-то вдруг поняли, хотя до этого не понимали.
- Как это что? - удивилась Таня. - Я думаю, что это тот герой. Который взорвался.
И мой отряд выдохнул как ахнул. А я очень встревожилась.
Во-первых, я понимала свой отряд. Я сама породила историю об этих героических мальчиках со взрывпакетом. И они уже были для нас больше, чем Олег Кошевой, Марат Казей и все пионеры-герои и даже молодогвардейцы, которых очень мучили перед тем, как убить. Нам всем в школах каждый год долго рассказывали, как их всех мучили, и показывали фотографии всяких ржавых металлических инструментов для этого дела, а потом такие кровавые тела тоже показывали на фотографиях. Всем нравилось очень, только страшно было. А мне не нравилось, хотя я уважала молодогвардейцев, конечно.
Мне не нравилось, потому что мне потом всё это долго снилось и я кричала. Поэтому на классный час про молодогвардейцев я всегда старалась заболеть. Пока классная руководительница не поручила именно мне рассказывать про них. Пришлось мне рассказывать, и показывать фотографии всех этих инструментов.

Так эти обожжённые мальчики были даже сильнее, чем молодогвардейцы, потому что молодогвардейцы уже давно умерли, а эти мальчики живые, и я их даже видела. Я же не стала рассказывать, что не рассмотрела их в темноте, и вообще быстро ушла спать.
Конечно, я рассказала девочкам, что один из этих героев всё время расспрашивал обо мне. И потом, когда я ложилась спать, я ещё немного о нём думала, пока не засыпала. Но мне было очень трудно о нём думать, потому что я не рассмотрела его лица. А попробуйте думать о ком-то без лица?
Поначалу я ещё ждала Леночку, которая обещала прийти и рассказать, как они сходили с героями в кино. Потом уже ждать перестала. Я понимала, что такая гордая и красивая девочка не будет ходить по больницам, чтобы проведывать таких некрасивых девочек, как я. И вообще у меня была война, и отряд - короче, я уже совсем не думала о Леночке, когда она вдруг пришла.
Она даже принесла мне печенье. Но я печенье не любила, и мне было его нельзя, поэтому печенье я отдала девочкам, а сама приготовилась слушать Леночку.
Но я была немного разочарованной. Леночка пришла, конечно, красивая. Но у неё были не чистые волосы. Наверное, она не вымыла голову, и красивый "паж" теперь лежал такими сосульками. И ещё - на Леночке была та же самая юбочка и кофточка.
И от этого показалось, что у Леночки на самом деле мало нарядных вещей, и стало даже её немного жалко - тем более, что от меня только что уехала мама. Она привезла мне джинсы и такой тонкий свитер. Врачи разрешили мне иногда не носить халатик, а джинсы и свитер.
Мама вымыла мне голову, и я попросила её завязать мне волосы в высокий хвост. Я пообещала, что поношу хвост только полдня, а потом заплету косу.
мама не разрешала мне носить хвост в больнице, потому что бывают разные дети, и у некоторых могут быть вши. Тогда спасала коса. Но в этот раз мама улыбнулась и хвост разрешила.
Одним словом, я выглядела очень неплохо. Может, даже почти так же как Леночка. Только нос по-прежнему оставался очень длинным, и ещё никак не вырастала грудь.

А Леночка сидела на моей кровати и долго и как-то занудно рассказывала про мальчиков из класса, и как они соскучились, пока она была в больнице, и теперь пишут ей столько записок, что она не успевает отвечать. И даже не собирается. А чего, пусть пишут - а она, Леночка, такая гордая, что этих записок почти и не замечает.
Мне стало совсем скучно, и я решительно спросила:
- Так, расскажи про кино.
- Какое кино? - удивилась Леночка.
- Ну, в которое вы договорились идти с героями.
- А, с этими... - поморщила носик Леночка. - Так какие они герои, они просто хулиганы. Нам в школе рассказали.
- Но в кино вы были? - требовательно спросила я, оставляя мнение о хулиганах при себе.
- Были... - как-то неохотно сказала Леночка. - Но у них даже не было денег на мороженое, представляешь?

Я вообще не представляла, при чём здесь мороженное, когда герои. Но снова промолчала. Всё-таки при очень уверенной Леночке мне мало говорилось.
Но потом я собралась с духом и спросила:
- А тот, который... - и я покраснела. - Он был в кино?
- Это какой? - недоумённо спросила Леночка.
- ну который... ну, обо мне который. Маленький, ты ещё говорила. - я совсем покраснела.
- А, этот, что про тебя расспрашивал? Нет, он не пришёл. - махнула ручкой Леночка.

- Да и не очень он про тебя расспрашивал. Так, пару раз спросил. - добавила она, и я почувствовала фальш.
Я стала очень злой. Во-первых, я уже была командиром, и здесь, в палате, весь отряд. А эта красотка с грязной головой ручкой здесь машет.
Во-вторых, не надо врать. Так говорил или не говорил?
Зря я, что ли, уже придумала целую историю, как его привезут в эту же больницу, и мы с ним вместе будем держать дисциплину в моём отряде, и может, даже мальчиков приучим к смелости. Потом мы сделаем какой-то героический поступок, и даже медсестра Наташа будет плакать, глядя на нас. А он подойдёт ко мне, скажет:
- Командир... - и возьмёт меня за руку.
Дальше я не придумала, потому что я просто не представляла, что может быть дальше, когда уже мальчик возьмёт за руку.
Но эта Леночка в своей юбочке пришла и вся моя история начала как-то на глазах рассыпаться.
Я не могла сказать Леночке о грязных волосах и о том, что она изменилась и стала неприятной. Но я стала очень грубо ей отвечать.
За моей спиной сидела на кроватях моя команда, они все прислушивались к нашему разговору с Леночкой и мне казалось, что комнда согласна с моей грубостью.
Тогда Леночка наконец тоже почувствовала что что-то не так, как она привыкла - и очень растерялась. Я удивилась, когда увидела, что она растерялась. Мне казалось, что такие девочки, как Леночка, никогда не бывают растерянными.
Но когда Леночка наконец быстро начала собираться и ушла, даже забыв сказать пока, мне стало как-то легче.

- А почему ты говорила, что она красивая? - сказала Света. - Она совсем некрасивая.
- И всё она придумывает. - сказала Оля, которой было десять лет. - Нет там никаких записок от этих мальчиков.
- Откуда ты знаешь? - спросила я.
- а у меня старшая сестра так же придумывает. Ей все верят, а я всегда знаю, когда она придумывает. - сказала Оля.
- А у моих братьев такие красивые девочки. И у них всех такие длинные волосы, они их крутят на бигудях. - сказала Таня.
И мы все стали смеяться от этого слова - бигудях. И ещё долго говорили о больших девочках, о том, как они красятся такими синими тенями и помадой. А мы никогда не будем - мы так обещали друг другу. И, разговаривая так, мы уснули очень поздно. Только один вопрос оставался невыясненным - откуда на руке у нового мальчика Сани ожог?
Мне не хотелось, чтобы Саня был из этих героев. Потому что какой же он герой?
Во-первых, он маленький. Хотя ему оказалось уже четырнадцать лет, Таня узнала. А четырнадцать лет - это очень много. Это старше меня на год, и почти взрослый. Но при этом меньше меня на целую голову. Это, конечно, ни о чём не говорит. В моём классе только один мальчик был выше меня. А все остальные меньше и даже на целую голову. Но всё равно, герои не должны быть такими маленькими.
И, конечно, они не должны нахально брать таблетки без разрешения и говорить тоже так нагло:
- А я умею читать.

нет, очень неприятный мальчик этот Саня, подумала я. И уснула.

А утром я проспала раздачу таблеток и температуру.
Я быстро вскочила, схватила халатик, забыв про джинсы - и выбежала из палаты, представляя, какие грубости скажет мне медсестра Наташа. И понимая, что в этот раз она будет права.

Наташа спокойно сидела за столом и читала листы назначений в историях болезней.
Она тихо, чтобы не разбудить детей, объявляла, какие таблетки надо положить в пакетик - а этот мальчик, этот Саня, сидел на стуле рядом с Наташей, и раскладывал таблетки!
Это было предательство. Это я должна была сидеть на этом стуле и раскладывать таблетки.
Я тяжело дышала, глядя на такую наглость.
- О, проснулась? Иди поспи ещё. - ласково сказала мне Наташа.
И от этой внезапной ласковости мне стало ещё хуже. Я повернулась и вошла в палату, чтобы взять зубную щётку, пасту, мыло и полотенце. Умывались мы в туалете - прямо по коридору и налево, для девочек.

- А Толику но-шпу уже не надо? - спросил за моей спиной Саня.
- Как это не надо? Надо. А что я, не дала? - испугалась Наташа. - А откуда ты знаешь, что Толик пьёт но-шпу?
- А я же видел. Жёлтая такая.
- Санечка, ну что бы без тебя делала - расстроганно пропела за моей спиной Наташа, а я сильно сцепила зубы.

Предатель и выскочка - вот кто ваш Саня. А никакой не герой. Так решала я, яростно чищя зубы.
Нет, война...
Только война. Иначе он захватит тут всё. - решила я.

ч.1 - http://diana-ledi.livejournal.com/1043552.html
ч.2 - http://diana-ledi.livejournal.com/1043924.html
ч.3 - http://diana-ledi.livejournal.com/1044058.html